Пятого января арестовали директора бани. А седьмого января Межбижер получил бесплатную путевку на курорт. Лермонтовский! На целых три недели!
Конечно, связь между арестом директора бани и путевкой Межбижера просматривалась довольно явно. Но перспектива на целых три недели (21 день!!!) избавиться от Межбижера сделала жителей двора настолько счастливыми, что они почти дружно вышли его проводить. С другой стороны, еще и удостовериться, что он действительно ушел.
Покидав в кошелку, с которой он шастал по магазинам, свой нехитрый скарб, Межбижер вышел прощаться. Прощание даже затянулось, так что, мы, науськанные тетей Марусей, вполне успели положить ему в кошелку два новеньких кирпича, аккуратно завернутых в газету.
Наконец, Межбижер отправился отдыхать. Растроганный дружным прощанием, он даже решил не отправлять несколько доносов, трудолюбиво подготовленных с вечера.
До Лермонтовки от нашего дома недалеко. Минут двадцать-двадцать пять, если идти через парк. Но сумка Межбижера оказалась неожиданно тяжелой.
— Ох, годы, годы… — подумал он и решил разориться на трамвай. От Канатной он сел на № 23, доехал до Чижикова, а там пересел на № 28, который и довез его до цели. На курорте Межбижер предъявил путевку с необходимыми лиловыми печатями, был предварительно обследован и определен на постой в двухместную палату. Полюбоваться прелестями нового жилья Межбижер не успел, так как позвали обедать. В столовой нового курортника угостили рассольником, котлетами (две штуки!) с рисовой кашей и компотом. Межбижер давно уже так вкусно и сытно не ел, поэтому даже не стал возникать по поводу того, что у него в компоте имелось две сухофруктины, а у остальных соседей по столику по три. Но заметочку в голове все-таки оставил.
После обеда Межбижер подвергся более детальному обследованию, результатом которого стал ряд, необходимых для его драгоценного здоровья, процедур. Впрочем, в их число входили и клизмы, что его несколько огорчило. Но здоровье требует жертв…
Придя в палату, где предстояло обитать, Межбижер познакомился с соседом. Им оказался горняк Вася из города Норильска. Где имеется у нас Норильск, Межбижер, как ни странно, знал. Впрочем, знал он и расположение таких центров, как Воркута и Магадан, хотя ни разу там не был. Работа… И ничего личного.
Вася восхищался жарой (январь, -2), но катил бочку на питание. Ни пиво, ни, тем более, водка в рацион почему-то не входили.
За разговорами выяснилось, что сосед позволяет себе высказывания, мягко говоря, рискованные. Разомлевший от хорошего питания и доброго приема, Межбижер изменил себе и намекнул Васе, что такие разговоры опасны. Но тот рассмеялся и сообщил, что все равно дальше Норильска не пошлют. Это Межбижера обрадовало, так как ничего теперь не мешало ему исполнять свой долг перед Родиной. Тем более, пославшей его на курорт. Приятно же, что такому хорошему человеку, как сосед, ничего не угрожает, несмотря на донос, который он, Межбижер, все равно напишет.
Наутро сонного Межбижера позвали на зарядку, после зарядки организовали ему клизму и отпустили завтракать. На процедуре Межбижер успел-таки заметить, что медсестра налила клизму не до самого верха. Это, с одной стороны, немного уменьшало неприятные последствия, но, с другой, было грубым нарушением предписаний врача. Так что, повод для реагирования имелся.
На завтрак давали творог со сметаной, кефир, булочки и чай.
После завтрака ему выдали прогулку по маршруту № 3, радоновую ванну и три таблетки.
Потом был обед, причем, не хуже вчерашнего!
После обеда полагался сон, но Межбижер нарушил режим в пользу изучения подшивки газеты «Правда».
Полдник привел его в восторг. Ужин тоже.
После ужина Межбижер хотел, было, отдохнуть, но горняк-сосед где-то успел познакомиться с учительницей из Читы, поэтому предложил Межбижеру на шару пойти в культпоход в театр. На спектакль и обратно отдыхающих возили автобусом. Спектакль же произвел на Межбижера неизгладимое впечатление. Актеры пели, танцевали, а главную героиню звали точно так же, как кошку тети Маруси Сильвой.
Вернувшись, Межбижер застал в палате запах духов. Не очень хороших, ибо такие же выливала на себя, иногда, мадам Берсон. Кроме запаха имелся недопитый портвейн и конфеты «Грильяж». Правда, съесть удалось только одну конфету из-за низкого качества зубных протезов. Зато портвейна Межбижер выпил почти пол стакана.
С тех пор жизнь Межбижера стала прямо-таки райской. Днем лечение и питание, а вечером культпоход и портвейн с конфеткой. Продолжалось это, впрочем, не очень долго, ибо Вася заболел каким-то странным насморком, который лечил почему-то уколами в организации под названием КВД, расположенной поблизости. Так что, и культурные мероприятия, и портвейн прекратились. Но все равно было хорошо. Межбижер стал уделять больше внимания письмам и чтению газет.
Еще через неделю Вася собрался домой. Межбижер, обнаруживший у себя в сумке кирпичи, умудрился засунуть их Васе в чемодан. Наверное, на память.
А вскоре и курортное время Межбижера истекло. Помахивая кошелкой, которая изрядно полегчала, он вышел за ворота курорта, кинул в почтовый ящик письма в разные инстанции, которые успел-таки подготовить и пошел домой.
По дороге он очень мечтал о том, как еще раз попадет на курорт. А то, что для этого придется писать, писать и писать, его как-то совсем не волновало.
