— Вы чего шушукаетесь тут? – Андрей выглянул из комнаты в прихожую.
Гостья опустила смущённо глаза.
— Ты же знаешь, что Настин сын болен. Я тебе говорила. Ему стало хуже, нужно делать операцию в Германии. Но стоит это очень дорого. Таких денег у Насти нет, — рассказывала жена.
— Я сочувствую горю Насти, но причём здесь мы? У нас тоже нет денег. – Андрей хотел уже уйти, но Алёна остановила его.
— Постой. Как нет? Ты слышишь? Операцию нужно делать срочно или будет поздно. – Горячилась Алёна.
– Стоп. Ты чего разошлась? Ну-ка, пошли в комнату, всё по порядку расскажете. А то сидите тут как шпионки.
Они все сели на диван, и Алёна начала подробно рассказывать про злоключения подруги.
Настя не слушала, уставившись в маленькое пятнышко на полу. Она устала унижаться, обивать пороги, просить помощи. Привыкла сдерживать слёзы. Слезами не поможешь, как известно, а многих они просто злят.
Знала, что воспользовалась болтливостью Алёны насчет того, что Андрей вот-вот купит новую машину. Эти деньги были последней её надеждой, больше обратиться не к кому.
Сердце болело за оставленного на попечение мамы сына. Представила, как вернётся домой, а пятилетний Даня по её лицу сразу всё поймёт. Больные дети быстро взрослеют. Не осталось сил смотреть, как твой единственный ребёнок дышит кислородом через трубки в носу. Настя очнулась от голоса Андрея.
— Фонды же есть. Надо было в них обратиться.
— Есть. Только они тоже не просто так дают деньги. Больных детей много. Очередь, проверки… В общем, ждать уже нет времени, – ответила Настя усталым безжизненным голосом.
— Короче, чего от меня-то надо? – Но Андрей уже сам догадался.
— Андрей, деньги же у нас есть. – Алёна с надеждой смотрела на мужа, предоставляя ему право сделать широкий красивый жест.
— Мы три года на юг не ездили, ничего не покупали. Да, я накопил деньги на новую машину. Хотел без кредитов и долгов купить. Нет. Ты прости меня, Настя, но я не готов отдать деньги кому-то… — Он осёкся. — Пусть на лечение больного ребенка, но чужого мне ребёнка. У него есть отец. – Но Андрей знал, что муж Насти сбе6жал, как только с сыном начались проблемы. – Тем боле, что моих денег не хватит на операцию. — Не хватает шестисот тысяч. Остальное собрали. – Голос Насти звучал шелестом осенней листвы. — Знаешь, как больно видеть, как твой ребёнок умирает? – Она по-прежнему рассматривала что-то на полу.
— Хорошо, допустим, я дам денег. Какая гарантия, что это спасёт жизнь Даниле? – Андрей понимал, что никто не даст никаких гарантий, но сказать в лоб «нет» тоже не мог.
— Никто не даст таких гарантий. Но если есть один шанс из тысячи спасти ребёнка, я буду в него верить. Но шансы уменьшаются с каждым днём. Нас уже ждут в Германии. – Настя, наконец, посмотрела на Андрея.
— Не смотри на меня так, словно я злодей. Но и меня пойми. Можно же запустить рекламу на телевидении, сделать рассылки в соцсетях. Через несколько дней нужная сумма будет у вас в кармане.
— Мы это всё уже делали. Нет у моего сына нескольких дней. Понимаешь? Нет. – Настя выдавливала слова сквозь застрявший в горле ком из боли и слёз. Она поднялась с дивана. – Ладно, ребята. Я пойду.
— Настя, подожди! – Алёна побежала за подругой, бросив на мужа убийственный взгляд.
Андрей в эти выходные собирался сходить в салон и купить понравившуюся «Тойоту». Уже представлял, как сядет за руль, вдохнёт запах кожи, как повернёт ключ зажигания и мотор заурчит приятной музыкой… Как подъедет к работе… Но его не оставляло чувство, что поступил он гадко, отказав в помощи. Андрей провёл ладонью по лицу, словно хотел стереть с него взгляд Насти.
— Андрей, я не думала, что ты такой чёрствый и бездушный. – Голос Алёны прервал его мысли.
— Я черствый? Таких детей тысячи. У меня не хватит денег помочь им всем. Если бы мне платили зарплату…
— Подруга у меня одна. И её сын смертельно болен. Если бы не ты, не твое упрямство, у нас мог быть тоже ребёнок. А если бы он заболел? И тогда для тебя машина была бы важнее его жизни? — Алёна раскраснелась от возмущения, голос дрожал.
— Не передёргивай! Я не виноват, что жизнь такая. — Андрей тоже начал кричать и не мог остановиться.
Алёна затронула скользкую тему про ребёнка. Тяжело признавать, но он действительно виноват. Алёна лечилась, что только не делала, но детей у них больше не будет.
Он влюбился в неё с первого дня их знакомства на четвёртом курсе института. И больше никого не замечал вокруг. А потом Алёна забеременела. Глаза её сияли радостью, когда сообщала новость. А он струсил. Студенты, съемная квартира… И он трусливо и горячо уговаривал Алёну сделать аборт. Помнил, какие аргументы приводил про нищету, жизнь от зарплаты до зарплаты. Что у них ещё будут дети. Позже. Когда встанут на ноги.Теперь у них есть своя квартира, отцовский старенький «Форд». Вот только детей не и быть не может. Иногда Андрея это сильно печалило. Особенно, когда друзья приглашали обмыть ножки, отметить рождение сына или дочки. Но потом они приходили на работу с красными от бессонных ночей глазами, оглушённые криками, с одной заботой — не забыть купить памперсы. И Андрей успокаивался.
Алёна проводила подругу, закрылась в кухне и там гремела посудой. Весь вечер не разговаривала с мужем, всем своим видом выражая призрение. Андрей понимал, что тысячу раз неправ. Но деньги отдавать не хотелось. А кто бы на его месте легко отдал? Но и спокойно продолжать жить дальше, купить машину и ездить на ней, красуясь, он не сможет, если Даня… Совесть не заткнётся, изведёт, если она, конечно, есть.
Поговорить с женой не получалось. Алёна замкнулась, игнорировала его попытки оправдаться. Несколько часов, пока мучился, взвешивая все «за» и «против», показались Андрею вечность. Он извёлся вконец. То убеждал себя, что прав, всем не поможешь. То осуждал себя за равнодушие. Ещё не веря, что делает, он взял карту, на которой лежали накопленные деньги и пошёл одеваться. Алёна из кухни не выглянула.
«Черт с ними, с деньгами. Поезжу ещё на старой машине. Не пешком же хожу. Ну почему вечно нужно делать выбор, что-то решать?!» Он сел за руль своего древнего «Форда» и снова представил новый кожаный салон «Тойоты», и снова накатили сомнения. «У женщин всё просто, они так устроены. Ради ребёнка глотку перегрызут, последнее отдадут. А мы, мужики, устроены по-другому», — думал он дорогой.
Дверь открыла Настина мама с измученным лицом, покрасневшими от слёз и бессонных ночей глазами. Она удивлённо смотрела на Андрея, не узнавая его.
— Я Андрей, муж Алёны. Мне Настя нужна, – сказал он, топчась на пороге.
«Даже в прихожей воздух пропитан болью и безнадёжным ожиданием». Сердце сдавило от жалости.
— Настя, выйди, к тебе пришли, — слабым голосом сказала мать куда-то в пространство квартиры, и стояла, чего-то ожидая.
— Кто? – Настя увидела Андрея и замерла.
— Прости, что не сразу. Вот. – Андрей протянул ей пластиковую карту. – Да, и код. – Из кармана достал клочок бумаги с цифрами. — Если возникнут проблемы, позвони, переведу сам, куда надо. – Он развернулся и пошёл к лестнице, ругая себя и не веря, что сам, добровольно отдал все свои накопленные сбережения.
— Спасибо большое, Андрей! – счастливый голос Насти догнал его на лестнице.
— Не за что. На здоровье, — буркнул он себе под нос.
«А чего я ждал? Грома фанфар? Аплодисментов? — думал он, садясь за руль. Но почему-то ощущал лёгкость и свободу. — Нет денег, нет новой машины, но чужой ребёнок, возможно, выкарабкается и будет жить. Ничего, я молодой и здоровый, накоплю ещё. Или кредит возьму». Квартира встретила его подозрительной тишиной. Сердце упало. «Неужели Алёнка ушла?» Андрей, не раздеваясь, вошёл в комнату и включил свет. Жена лежала на диване, закутавшись в плед, отвернувшись к стене.
— Алён, прости. Мы мужчины не такие чуткие, как вы, женщины. Это факт. Но я не бессердечный. Я отнес деньги Насте. — Он сел на краешек дивана.
— Правда? Как же я люблю тебя! – Алёна резко села, обняла и звонко чмокнула мужа в ухо.
Настя с сыном улетели в Германию. Ещё через три дня она позвонила Алёне и горячо благодарила их с Андреем. Операцию сделать успели, жизни Данилы больше ничего не угрожает. И снова слова благодарности, слёзы. Алёна тоже заплакала.
На смену дождливому октябрю пришёл снежный холодный ноябрь. День не заладился с утра – «Форд» не завёлся. Пришлось ехать общественным транспортом на работу. Андрей опоздал, поймал недовольный взгляд начальства. Получалось всё из рук вон плохо. Хмурый и сердитый на весь свет вернулся он вечером домой. Алена вышла встретить.
— Кажется, я заболеваю. Не подходи, чтобы не заразил, — сказал он и шмыгнул носом.
– Я сейчас чайник поставлю, лечить тебя буду. – Жена скрылась в кухне.
Потом они сидели за столом, и Андрей с шумом отхлёбывал горячий чай, чувствуя, как возвращаются силы.
— У меня есть новость для тебя. – Алёна еле сдерживала радостную улыбку.
— Говори для кучи. Чего ещё ожидать от паршиво начавшегося дня? – Андрей поставил чашку, ощущая себя пороховой бочкой, готовой рвануть от одной искры.
— Не могу больше молчать, а то меня разорвёт. – Алёна сделала паузу, испытывая терпение мужа. – Я беременна, – выпалила, наконец, она. – Ой, видел бы ты своё лицо! – и Алёна счастливо засмеялась.
— Ты не шутишь? – Впервые за целый день Андрей улыбался, радуясь, что, по-видимому, неприятности на сегодня закончились.
Андрей лежал в темноте с открытыми глазами. Рядом спала Алёна, свернувшись калачиком. «У нас будет ребёнок! Неужели, правда? Это будет сын, точно. Только бы с ним ничего не случилось. Ну вот, ребёнок ещё не родился, а я уже волнуюсь за него. Что же будет дальше?» — Он тихо засмеялся, и Алена заворочалась во сне.
— Спите, мои родные, — прошептал Андрей счастливо.
